Сильному слабому полу посвящается.
Часто я задаю себе вопрос, почему природа отдала женщине такое трудное занятие как вынашивание, рождение детей и материнство? Я не верю, что это было наказанием для Евы: уж больно все продумал Бог. У женщин бОльшая, чем у мужчин, эластичность мышц, выносливость как психическая, так и физиологическая, бОльшая эмоциональность, желание отдавать и привязываться… Может быть, Джон Раскин был прав, считая, что природа намеревалась сделать женщину вершиной своего творения, но потом испугалась, что все совершенное уже конечно в своем развитии, а значит, может только ухудшаться? Вот и досталось женщине масса трудностей.
Материнство, беременность и роды — могут стать садханой любой женщины, которой она может следовать ради развития своей духовной жизни.
Садхана — это духовная практика, самодисциплина, работа со своей волей (или безволием). Садхана — это работа над умом и телом, чтобы они оставались верными душе и развивали в человеке все самое лучшее, что в нем заложено. Если мужчина достигает духовного совершенства в большей степени через практику, преодоление авидьи (незнания и заблуждений разума) и аскезу, то трудный путь женщины, ее садхана, — терпимость, любовь и практика. Цель садханы — достигнуть духовного просветления, проникнуться бхакти — любовью к богу (или понять божественность и одухотворенность вселенной), иногда, — обрести покровительство какого-то божества, освободиться из цикла перерождений через служение, аскезу и любовь (бхакти).
Неспроста природа сделала женщину более эмоциональной чем мужчину. Это неплохо: получается, что в отличие от мужчин, природа позволила нам быть патологическими блондинками и не посвящать жизнь изучению Вед. Наш путь более эмоциональный. Хотя, иногда, под влиянием эмоций, женщины, склонны совершать глупости и ошибки о которых потом сожалеют. Главное, не впадать в крайности: ум одинаково затуманивают как убеждения, так и сильные эмоции.
Садхана меняет садхака (для женщины более правильно будет говорить «садхвику»). Кстати, слово «садхак» имеет значение йогин, йог. Ведь те, кто каждое утро становятся на коврик для йоги уже следуют своей садхане. Как и любой путь, садхана предполагает движение, т.е осознание и преодоление трудностей, без которых не обходится ни один духовный путь. Один замечательный психотерапевт К.Королев как-то сказал: «Люди готовы меняться только в 2-х случаях: когда очень больно, или, когда больше невыносимо дальше жить так, как они живут». Мне кажется, для тех, кто решил стать садхаком, необязательно лежать на гвоздях, ехать в Индию, проводить ритуальные пуджи.
Многие вещи символичны в большей мере, чем буквальны, а сакральный мир отличается от мирского восприятием событий и вещей. Посему, мое личное мнение — садхана в обычной жизни, с ее обычными трудностями.
Любое духовное учение деградирует, если люди неспособны понять его символизм, который является средством его выражения.
М.Элиаде
Самые важные события в жизни человека почему-то часто связаны с болью: рождение (как для ребенка, так и для мамы), смерть, расставание с прошлым, решения, меняющие нашу жизнь… Но, мы, человеки, тоже круто придумали преодолевать боль: наркотики, анестетики, «удаленные» сайты знакомств, уплотнители, умягчители, заменители, короче выбор за безопасный и безболезненный образ жизни…
Но вернемся к йоге. Йога вообще опередила свое время. Как будто создатели йоги знали, что когда-нибудь наступит момент в жизни человеческой цивилизации, когда психика, рожденная эволюцией, для того, чтобы защищать нас от боли, слишком хорошо станет выполнять свою задачу.
Чтобы не было больно — мы верим в свои иллюзии, уменьшаем свою чувствительность, готовы жить с нелюбимыми людьми и выполнять нелюбимую работу, становимся childfree… Мы боимся быть осмеянными, слабыми, брошенными, бедными, казаться (иногда даже больше чем быть) нездоровыми и неполноценными для общества. Человеческая цивилизация очень старается предвосхитить и избежать боли и трудностей. Но почему все-таки экзистенциалист Н.Бердяев верит в то, что «достоинство свободы и достоинство человека предполагают согласие на боль и способность пережить боль«?
Представьте себе мир, где чувство боли окончательно побеждено анальгетиками, спазмолитиками, релаксантами и всякими другими наркотиками, позволяющими жить в нереальном, но безболезненном мире. Вспоминается героиня «Ложной слепоты» Уотса, которая, сбегая от боли и трудностей выбрала отказ от тела и жизнь в состоянии комы и иллюзорного мира, где она может создать для себя любую иллюзию.
«Согласие на растворение в окружающем мире может уменьшить боль, и человек легко идет на это…»
Н.Бердяев
От боли нельзя убегать. Она показатель того, что что-то происходит не так. Когда в машине загорается значок неисправности мотора, мы, конечно можем его сбросить, но это чревато тем, что наш мотор сгорит. Наше спокойствие от того, что мы не видим предупреждающих знаков не стоит тех последствий, который могут произойти, если мы закроем глаза на боль и не попытаемся справиться с причиной боли, а не ее проявлением, как мы делаем, приняв обезболивающее.
Даже психотерапия во многом построена на том, что лекарство от психологической боли — это сама боль, связанная с неким событием, которое необходимо эмоционально прожить полностью, чтобы избавиться от связанной с ним боли. На психослэнге психоаналитиков и психодраматистов процесс переживания и освобождения от боли называется «катарсис». «Катарсис» в переводе с греческого означает и очищение и оздоровление. Испытывая ту боль, от которой человек долго скрывался, не веря в свои возможности ее преодолеть, он очищается и оздоравливается, давая себе возможности расти и развиваться. Невозможно прожить безболезненную жизнь. Первая любовь, предавший друг, обидное слово, разбитая коленка, которую никто не пожалел… У каждого боль и страдания зачастую незримо присутствуют в прошлом, мешая жить сейчас, но, из-за страха снова испытать боль, человек запирает ее в одном из шкафов своей психики, пока не осознает, что для новых вещей свободного шкафа нет.
«Каждое мгновение жизни человек либо сознательно творит, либо бессознательно отчуждает от себя свою природу, превращая себя в несвязанную с самим собой вещь»
Н.Бердяев
Женщины, которые прошли через роды, говорят, что в момент родов, они телесно осознавали себя вещью — их тело, большое и неузнаваемое, уже несколько месяцев не принадлежало им, они сознательно отдавали свое тело на клизму, катетеры, сотни анализов и родовую боль, на бессонные ночи и постоянный ежедневный раздражающий плач маленьких детей… Но даже в эти трудные моменты женщина продолжала творить, если ее не покидало некое чувство — она участвовала в создании новой жизни и не отключала осознанность и свою готовность это преодолеть.
Иногда человеку приходиться учиться жить с болью. Я очень четко это поняла, когда проводила свое студенческое дипломное исследование в НИИ травматологии, а затем встречалась с инвалидами-колясочниками, которые были тренерами и учили новоиспеченных травматиков жить в инвалидной коляске. Тренера учили их быть сильными, падать с колясок, справляться с препятствиями (которые раньше ими не являлись ) и самим перестраивать свой мир под себя. В нашем мире не существует абсолютной темноты. Даже на Канарских островах, где природные условия так полюбились фотографами за наличие темноты, нет полной темноты. Отсутвие абсолютной темноты значит, что всегда есть свет, который мы вначале не видим.
Это очень похоже на физический феномен, когда ты заходишь в темную комнату и ничего там не видишь. Если ты останешься там вместо того, чтобы убежать, совсем скоро твои глаза привыкнут, и ты начнешь различать предметы. В темной комнате всегда есть свет, который ты не видел в начале. Поэтому, чтобы найти свет в темноте, прежде всего надо знать: здесь не так темно, как тебе кажется из–за твоего сложившегося представления о свете. Если ты не испугаешься и не выбежишь вон, твои глаза начнут воспринимать свет, который есть в темноте. И с этим количеством света ты сможешь найти место, где его больше.
Хорхе Букай
Исследования по психологии посттравматических состояний показали — люди, верящие, что они хоть как то могли повлиять своей волей или действиями на происходящее, психически страдают меньше, чем те, кто в какой-то момент решил, что сами они беспомощны, их действия бессмысленны, а мир несправедлив и неуправляем. Соединив боль, свободу выбора и трудности мы не переходим на «темную сторону силы», а наоборот, становимся более… совершенными что-ли. Короче такими, какими первоначально задумала нас природа. Страдания и боль не могут длиться вечно, если, конечно, мы сами их не создаем.
При выполнении асан преодолевается некий предел, где дискомфорт и боль становятся управляемыми. Чувство воли заставляет нас регулярно растилать коврик и соединять телесное и психическое. Методичное, иногда кажущееся занудным, выполнение асан освобождает наши психические шкафы от самаскар — привычных действий, заставляющих нас жить ничего не меняя. Йога дает возможность почувствовать грань между болью и большими возможностями и большей свободой, на которую постепенно становится способным наше тело.
Йога один из способов, который позволяет нам приблизиться к осознанию, что боль и трудности преодолимы. Что преодолимы страхи и желание принять кажущуюся безысходность: «Натараджасана? О, это не про меня: я не могу дотянуться даже до собственных пальцев ног». Когда я смотрю на сложные асаны, мне тоже кажется, что там много боли и трудностей от которых легче отказаться, чем попробовать выполнить, скажем, раджа капотасану. Сейчас, когда мне, на 8-м месяце беременности, трудно наклониться и одеть ботинок, мне кажется, что я никогда больше не вернусь к той прежней мне, которая могла больше. Теперь моя упавишта конасана больше похожа на обычное сидение. Зато я стала понимать мужчин, которые на занятиях не могут сидеть с прямой спиной 🙂 Теперь я занимаюсь йогой не для того, чтобы раскрыть тазобедренные суставы или прокачать мышцы тазового дна. Каждый вечер, лежа в позе моста с поддержкой, я разговариваю с ним. Я прошу его перевернуться вниз головой и еще немного потерпеть наш тесный сон на боку. Я говорю ему, что его очень ждут. Так важно, чтобы дети были жданными, мамы бесстрашными и не боящимися боли и трудностей. Я обещаю ему помогать: потому что он слабее, а я справлюсь. Я знаю, что его сердце бьется чаще моего, и что он пока еще не дышит (как я), но мне кажется, что в какой-то момент мы дышим в унисон.
Спасибо маме Ире, которая своим бесстрашием и любовью к детям вдохновила меня на написание этой статьи.