Впервые я столкнулась с проявлением внутреннего рвения (тапаса) в местной поликлинике, когда милая и добрая женщина, вдруг превратилась в рьяного и отчаянного защитника веры, услышав, что я занимаюсь йогой. У нас могла бы получиться интересная беседа. Она была начитана, но, ее рвение доказать, что йога — сплошное зло, превратилось в насилие, которого я, к сожалению, не могла избежать и, за которым, мне не удалось услышать ее интересный рассказ. Я христианка, может и не очень рьяная, и йога для меня никак не связана с вероисповеданием. Одно я понимаю точно: желание доказать, обратить или защищить то, что не нуждается в защите и покровительстве — это насилие.
Тапас, на мой взгляд, — это как внутренний инструмент для любой практики. Тапас — это огонь, поддерживающий в ком-то веру, в ком-то силу, в ком-то убеждения, а в ком-то — простое стремление выполнить асану хорошо… Вот не отлично даже, а просто ХО-РО-ШО! И, если продолжить метафору огня, то ведь и огонь бывает разным: тепло и свет камина или разрушающее пламя пожара.
Тапас буквально означает «рвение», «жар».
Рвение к практике, когда на коврике вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пытаетесь выполнить курмасану, а не жалеете собственное тело при малейшем тянущем или болевом ощущении – это тапас. Регулярная практика вне зависимости от того, был ли день тяжелым или легким, солнечным или дождливым, суетливым или наполненным крайне важными делами – это тапас. Упрямство, с которым вы выполняете одну и ту же последовательность – это тапас.
Историк и индолог Артур Бэшем так определяет тапас:
Тапас — созидательный жар в ведийской космогонии, внутренняя энергия, достигаемая аскезой и, в более широком значении, — сама аскеза.
В Индии, становясь аскетом, человек становился способным постичь некое высшее знание, приблизиться к Богу. Вторичным «бонусом» аскезы были мистические способности (сиддхи), такие, например, как понимание всех языков, ясновидение, продление жизни и т.д. Однако, зачастую, аскетизм в Древней Индии привлекал к себе лишь тех, чья душа искала мистического опыта, а это противоречило одному из принципов йоги — вайрагье — не жди результатов, не делай ради, не будь привязан к результатам деятельности.
Понятие тапаса неотделимо от понятий абхьяса» и «вайрагья». В 12 сутре Патанджали говорит, что вритти (вихри ума) останавливаются абхьясой (непрырвной практикой) и вайрагьей (непривязанностью к результатам практики).
В своих пояснениях к йога сутрам Свами Сатьянанда Сарасвати пишет, что абхьяса — это не просто практика чего-нибудь в течение какого-то времени. «Абхьяса означает непрерывную практику, ту, оставить которую совершенно невозможно. Она становится частью вашей личности, частью вашей индивидуальной природы». Чтобы подчеркнуть это, в 13 сутре Патанджали использовал для определения непрерывной и настойчивой парктики слово «стхитоу» (твердо установленный). «Практика может иметь желаемыей результат, только если она нравится и выполняется с любовью. Не должно быть чувства принуждения, практика должна выполняться по доброй воле».
Историк и индолог Макс Мюллер пишет: «Интересно видеть, как глубоко входит в обыденную жизнь индусов эта идея о вайрагье (бесстрастии). О нем постоянно говорится как о высшем свойстве не только аскета, но всякого человека. Иногда это бесстрастие обозначает только то, что мы называем ровным и сдержанным характером истинного джентльмена, но оно означает также отречение от мира в высшей степени и полное отречение от всех эгоистических желаний». Тапас, с одной стороны, хоть и означает «рвение», предполагает отказ от крайностей и реализацию вайрагьи (беспристрастности).
Тапас тесно связывают с аскезой, несмотря на то, что тапас, с точки зрения нашего языка, имеет несколько противоположное аскезе значение. Аскеза — это отказ, а тапас, наоборот — рвение. Однако, если вдуматься в выражения, существующие в нашем языке, то слово «огонь» или «жар», тоже имеют разные, как положительные, так и отрицательные качества. Мы говорим — «пылать от ярости», «испепелить взглядом», «бросило в жар», «сгорел на работе» или «теплые чувства», «душу греет», «тепло на сердце», «огонек надежды»… Огонь воспринимается нами двойственно: как огонь пожирающий и огонь создающий. С одной стороны, огонь домашнего очага, согревающее тепло, с другой – пламя ярости, адский огонь и пожар… «Огонь кажется самостоятельным и почти одушевленным: он нуждается в питании, проявляет упорство и желание жить», пишет Андрей Охоцимский. Еще в первобытные времена люди старались обуздать огонь, контролировали и поддерживали пламя домашнего очага, чтобы оно никогда не гасло. Так же и с тапасом. В практике можно перегореть, заработать травмы и закостенелость ума, а можно поддерживать внутренний огонь и рвение к практике, всякий раз на коврике очищаясь от заблуждений и собственной лени. Йогическая практика старается связать воедино и найти баланс между ахимсой (ненасилием) и тапасом (рвением), бездействием и рвением.
«Огонь кажется самостоятельным и почти одушевленным: он нуждается в питании, проявляет упорство и желание жить».
Андрей Охоцимский
В Индии вокруг понятия «тапас» вырос сложный комплекс представлений. В традиции натхов тапас в первую очередь ассоциируется с практиками тела. Это работа с телом на уровне различных очистительных и физических техник: сукшма-вьяямы, асаны, пранаямы. Одна из його-тантрических процедур состоит в производстве внутреннего тепла («мистического жара»). Мне кажется, что этот жар знаком поклонникам аштанга виньяса йоги: во время занятий тело разогревается и покрывается потом. Считается, что с этим потом от усердной практики уходят болезни, а тело омолаживается. Одна из рекомендаций занимающимся — начинать практику чистым и полуголодным, а заканчивая практику — не принимать душ сразу же после практики.
Если обратиться к физиологическим процессам нашего тела, отточенным эволюцией, то хочется сказать об обычной температуре. Вспомните простуду или любую инфекционную болезнь: наш иммунитет избавляется от патогенных микробов повышая температуру собственного тела.
Одно из направлений йоги — Бикрам йога (или «горячая йога») предполагает занятия в горячих помещениях. Заставляя тело «потеть», бикрам-йоги «помогают» своему телу получить этот мистический, оздоравливающий жар. Хотя есть тут что-то… нечестное, что-ли.
Мирча Элиаде пишет: «магическое увеличение тепла в организме, «овладение» огнем до такой степени, что не чувствуется жар горящих углей, являются двумя чудесами, широко засвидетельствованными среди знахарей, шаманов и факиров. На ум приходит фильм о йогах, которые ходили по раскаленным углям и были безмятежно спокойны при этом. Хотя, возможно, хождение по углям и выполнение сложных йогических асан — это всего лишь пиар ход для распространения йоги и мистики в целом. Даже Паттабхи Джойс говорил, что 3 и 4 серии аштанга виньяса йоги больше нужны для рекламы йоги.
Я против мистики. Но я не вижу ничего мистического в том жаре, который производит ваше тело, выполняя последовательность аштанга виньяса йоги. Этот жар действительно появляется уже при выполнении сурья намаскар В и работает на вас, помогая мышцам быть теплее и податливее. Но, не стоит забывать, что тапас — это не только тот внутренний «огонь» с которым вы выполняете асаны, это само стремление и усилие, регулярность и преданность.
Tapahsvadhyayeshvarapranidhani kriyayogah, II,1
В одной из сутр Патанджали написано: Тапас, свадхьяя, ишвара пранидхана составляют крия-йогу. (Tapahsvadhyayeshvarapranidhani kriyayogah, II,1) Перевод примерно следующий: Аскетизм (рвение), самоизучение (изучение писаний) и вверение себя Богу составляют практическую йогй действий.
В целом, тапас обозначает аскетическое усилие и является частью абхьясы, при этом само рвение лишено цели и предполагает практику вайрагьи. Практика йоги это баланс между тапасом-рвением и ахимсой-ненасилием.
В «Ригведе» говориться, что посредством тапаса, аскет становится ясновидящим и способен воплотиться среди богов.